Коммуникации врача с неизлечимо больными детьми. О проблемах общения с родителями больных детей. Особенности психологического ухода за больными в хирургической клинике

Многие больные считают, что в происхождении рака важную роль игра­ют психические причины. Более трети больных раком молочной железы наряду с такими внешними факторами, как повреждения, вредные влияния внешней среды, считают причиной болезни также психические конфликты и перегрузки, тогда как 30% просто рассматривают эту болезнь как наказа­ние за свои грехи и ошибки [М. Becker и Н. Janz, 1985]. Это связано с представлением о том, что рак – не такая болезнь, как другие, что само слово «рак» – это «метафора» для определения злокачественного неодоли­мого процесса и таинственной судьбы человека, включающей вину и нака­зание. Понятие «раковая опухоль» не только в представлениях больных, но и в политической терминологии означает неблагоприятное развитие про­цесса и недопустимые промахи. Больной раком считается виновным , причём часто он не является лишь пассивной жертвой; ран­няя и срочная психологизация болезни может стать выходом из этого необъяс­нимого и грозного заболевания.

Знание субъективистских теорий болезни, в которых фигурируют вне­шние фантазии, такие, как представление о вине и наказании и «маги­ческие» представления о болезни, имеет большое значение для врачеб­ной беседы с больным. Такая беседа требует хороших взаимоотношений врача и больного и тем самым «податливости» больного в ходе предсто­ящей терапии.

Однако если проанализировать ситуацию этих взимоотношений глуб­же, то опасения и стремление врача скрыть от больного истину скорее преобладают над вниманием к нему. Традиционная установка врача та­кова, что в присутствии больного говорить о его болезни и прогнозе следует только с использованием незнакомых ему латинских терминов. Прежде всего диагноз рака и возможность смерти формируются тща­тельно подобранными словами, которые оставляют больного в неведе­нии. Но если такую позицию можно считать допустимой при солидных консультациях и консилиумах, то в ней нет необходимости при повсед­невном общении с больным и во врачебной беседе с ним. Общение вра­ча с больным часто ограничивается ничего не значащей информацией и общими формулами ободрения.

Позицию врача могут определять следующие подходы.

1. Сообщение о безнадёжности заболевания означает для врача при­знание своей беспомощности. Вместо врачебного всесилия, которого ожидает от него больной, обнаруживается ограниченность его возможнос­тей. Это сопровождается также представлением о предшествовавшей ошиб­ке в диагнозе, о неправильных действиях и упущениях врача. Этим врач отдаёт себя в руки больного, позволяет ему контролировать свои действия, упуская из виду характерную для пациента собственную неуверенность.

«Способность врача поддерживать своё превосходство над больным, – пишут социологи Гарвардского университета Н. Waitzkin и J. Stoeckle (1972), – зависит в основном от его способности контролировать сомне­ния больного». Таким образом, сообщение о болезни прежде всего озна­чает изменение соотношения всесилие–бессилие, которое характеризу­ет взаимоотношения врача и больного.

2. Смертельная болезнь ставит врача перед осознанием ограниченности срока жизни, в том числе и его собственной. Это мысль, которой он обычно избегает, которой и без того едва хватает места в нашей культуре. Врач, как и большинство людей, живёт с представлением о своём бессмертии, о том, что то, что повседневно настигает его пациентов, а именно смерть, его самого не может касаться. Американские исследователи показывают, что у врачей страх смерти более высок, чем у представителей других профессий, но они его скрывают. Но если врач хотя бы временами задумывается о своей смерти, он должен уметь говорить об этом с больным. В сообщениях и беседах с больным устанавливаются связь и близость, которые можно обозначить как солидарность смерти, присущую всем смертным. Александр Солженицын в своей книге «Раковый корпус» описал, как постепенно сти­рается грань между врачом и больным.

3. Сообщение врача о том, что он не сможет вылечить больного, мо­жет резко изменить их взаимоотношения. Негуманно говорить об этом человеку, сообщать эти данные непосредственно ему. Но это сообщение создаёт особое чувство близости и осознание долга врача быть и далее вместе с больным. Эту обязанность чувствуют многие врачи и стараются избегать этого; они защищаются от неё тем, что внушают себе и больно­му всё новые надежды. В результате врач описывает заболевание как вполне безобидное, отвергая смертельное заболевание; больной знает, что врач обманывает его; наконец врач обнаруживает, что больной давно «раскусил» его. Врачи обосновывают такую свою позицию тем, что боль­ной сам не хочет этого знать. Е. Kubler-Ross (1973) полагает, что врачи, которые сами нуждаются в таком отрицании, находят это и у своих па­циентов. Врачи же, способные говорить о смертельном заболевании, об­наруживают, что больные в состоянии их выслушать. Их желание само­обмана прямо пропорционально таковому у врача.

10180 0

Особое место вопросы деонтологии занимают в онкологической практике.

Это связано с тем, что при раке самоизлечения практически не бывает и выздоровление больного всецело зависит от компетенции врача; страх населения особенно велик перед злокачественными опухолями, пока достаточно широко распространено мнение о бесперспективности лечения.

Актуальность деонтологических вопросов в онкологии обусловлена и тем, что в большинстве случаев даже при начальных стадиях заболевания врач не может быть уверен в полном излечении пациента.

В настоящее время не вызывает сомнения факт влияния психологического стресса и особенностей психики людей на возникновение и развитие рака. Нередко люди, у которых в дальнейшей жизни возникает рак, кажутся социально приспособленными к жизни: старательными, дисциплинированными, уравновешенными, рассудительными, поддерживающими гармоничное отношение к окружающему миру и контролирующие свои чувства.

Вместе с тем, для того чтобы быть безупречным и соответствовать требованиям окружающих, они не следят за своим здоровьем и даже вредят ему, не умея расслабляться и выражать свои чувства и требования. Особенные трудности возникают у них в выражении эмоций гнева, злости, раздражения и обиды. Однако за таким поведением кроется хронический эмоциональный дистресс. Многие больные за год-два до обнаружения заболевания чувствуют опустошенность и бессилие.

Очевидно, что онкологическое заболевание служит мощнейшим стрессом для самого пациента и его семьи, следствием которого является (психическая травма, не всегда связанная с физическим самочувствием заболевшего. Онкологический больной оказывается в чрезвычайно сложной жизненной ситуации: лечение требует мобилизации физических и душевных сил, в то время как болезнь, лечение и связанные с ними переживания приводят к значительным психологическим, физическим и метаболическим изменениям, которые истощают организм пациента.

Известно, что изменения в психике онкологических пациентов характеризуются этапными проявлениями в виде шока, отрицания, агрессии, депрессии и примирения. Время прохождения этих стадий индивидуально (месяцы, годы). Более того, перечисленные стадии не всегда следуют в описанном порядке, могут существовать и одновременно.

Поэтому любой врач при работе с онкологическим больным должен развивать в себе интуицию и навыки общения, умение слушать, правильно оценивать настроение больного, его психологические особенности и общее состояние. Умение учитывать ту или иную стадию психических реакций пациента позволяет соответственно отвечать на вопросы о настоящем его состоянии, диагнозе и прогнозе заболевания и создавать при этом состояние психологического комфорта и уверенности в получении адекватной помощи, что является своего рода психотерапией.

В любом случае человек не должен чувствовать себя обреченным. Также чрезвычайно важно проводить и обследование больного с учетом вышеприведенных фаз его психического состояния.

Психологический подход к больному

В онкологической клинике находятся, в основном, больные с тяжелым недугом Работая с ними и отдавая должное методам диагностики и лечения, онколог не вправе забывать гуманную сущность врачебной профессии. Каждое слово, жест, мимика врача имеет очень большое значение. При этом, высказанное в присутствии пациента сомнение, неуверенность интонации, растерянность могут нанести ущерб его взаимоотношениям с лечащим врачом.

Задача врача - успокоить пациента и психологически подготовить к предстоящему лечению, внушить веру в излечимость заболевания. Умение добиться нужного контакта с больным требует определенного опыта, но часто зависит и от личностных качеств врача.

Онкологические больные испытывают сильный эмоциональный стресс, связанный с подозрением на возможность наличия злокачественного новообразования, необходимостью длительного обследования, пребыванием в стационаре, оперативным вмешательством и ожиданием результата гистологического исследования, проведением лучевой и/ипи химиотерапии. Задача врача состоит в том, чтобы при общении с пациентом уменьшить или нейтрализовать стрессорную реакцию.

Психологическая помощь онкологическому больному, включая психотерапию, оказываемая во время лечения в стационаре и после выписки из него, способствует лучшему приспособлению к болезни и преодолению последствий, вызванных лечением.

Информация больного о диагнозе

Объясняется это следующим. Фамилии больных, которые в прошлом лечились и сейчас здоровы, никто не знает. Эти люди в силу сформировавшихся у нас в стране социальных традиций отношения к раку не только не афишируют перенесенное ими заболевание, но стараются сами забыть об этом. С другой стороны, о выздоровевших от рака больных врачи не вправе упоминать.

Больные же, которые умерли от рака, известны всем, потому что длительное время они находились в тяжелом состоянии, часто приезжала «скорая помощь» и об их страданиях знали семья, соседи, знакомые. Отсюда и проистекает убежденность в неизлечимости рака.

Все вышеизложенное остро ставит вопрос об информированности больного о своем диагнозе и к ответу на него следует подходить индивидуально. В каждом конкретном случае врач выбирает оптимальную линию поведения.

Это определяется характером и стадией заболевания, психологическими особенностями больного, его возрастом, профессией, отношением к предлагаемым методам исследования и печения, социальным окружением и социокультурными особенностями пациента, страны и сложившимися в ней нормами, традициями, установками лечебного учреждения, а также уровнем профессиональных знаний врача.

Особенно бывает сложной тактика лечащего врача в случаях неоперабельной злокачественной опухоли с неблагоприятным исходом.

Онкология оказывается той жесткой областью, где от адекватности принятия решения врачом об уровне информированности больного о диагнозе во многом зависит его судьба.

В большинстве случаев пациенту не сообщают о наличии у него злокачественной опухоли, так как это всегда вызывает большую психологическую травму В тоже время информация о диагнозе и прогнозе заболевания должна быть дана больному в понятной для него и не вызывающей особой тревоги форме.

Например, при беседе врача с больным раком желудка, на вопрос о диагнозе, можно сказать о наличии у него язвы или полипа желудка с пролиферативными изменениями клеток, о какой-либо разновидности опухоли желудка или предопухолевом заболевании. Предложенная информация больному, его родственникам, касается ли она обследования, диагноза, способа лечения, прогноза, должна быть продуманной и осторожной.

Например, до морфологической верификации диагноза нецелесообразно с определенностью говорить о характере заболевания. Исключение может быть сделано лишь при недооценке больным серьезности положения и отказе от обследования и печения.

В случае отказа больного от радикального лечения рака с хорошим прогнозом обычно ведется разговор о возможном озпокачествлении процесса. Конечно, если пациент хочет знать реальную ситуацию, то в этом случае должен соблюдаться принцип правды.

Во взаимоотношениях врача и больного большую роль играет ориентировка больного на определенную перспективу. Следует индивидуально относиться к вопросу о характере его заболевания и перспективах выздоровления.

Едва ли правильно считать, что больному всегда надо говорить всю правду, даже в случае полной безнадежности его состояния. Ведь в этом случае больной превращался бы в человека с вынесенным смертным приговором, ждущим неизбежного конца. В такой ситуации возможны даже случаи суицида.

Другое дело, когда речь идет о больном, спасение которого возможно, но он, не зная сущности своего положения, может отказаться от необходимой операции, предпочитая неоправданные попытки лечения другими средствами. Здесь надо, чтобы больной знал правду и сознательно участвовал в борьбе за свою жизнь.

Важно понимать и другое: когда больной иногда настойчиво требует на словах узнать «всю правду!», он, по сути дела, желает от нее уклониться. При этом больной ищет не правду, а надежду, поскольку в таком состоянии у него возникают серьезные изменения личности и начинают действовать особые механизмы психологической защиты. Поэтому большинство больных ждут от врача опровержения диагноза злокачественного новообразования и всегда надеются на благоприятный исход болезни.

Необходимость сокрытия диагноза у онкологических больных не является обманом. Это элемент терапии, позиции больных в борьбе с недугом и, кроме того, акт, укрепляющий гуманность.

Очевидно, что при таком подходе в руки больного не должна попадать медицинская документация и данные, подтверждающие диагноз злокачественной опухоли. В присутствии пациента при анализе рентгенограмм и результатов специальных исследований должна соблюдаться осторожность в комментариях по поводу выявленных изменений.

В документах (справках, выписках из историй болезни), которые выдают на руки больному раком при выписке из стационара или при направлении на обследование и лечение, обычно указывается диагноз «органическое заболевание» желудка, кожи, молочной железы и т.д.

Этими же терминами пользуются при осмотре больных со студентами и на обходах, избегая таких слов, как «рак», «саркома», «метастаз», «канцер», «запущенная форма заболевания», «III и IV стадии заболевания», «неоперабельность» и др.

При сборе анамнеза, уточнении наследственной предрасположенности вопросу «были ли злокачественные опухоли у ближайших родственников?» лучше предпочесть вариант «чем болели или от какого заболевания умерли родители, другие родственники?».

Но надо слушать и больного - он хозяин своего здоровья. Уважение прав больного человека на собственную жизнь, здоровье, болезнь, лечение и т.д. должно неукоснительно соблюдаться. Нельзя, к примеру, произвести калечащую операцию не поставив в известность больного о том заболевании, которое к этому привело.

Любые умалчивания, недосказанности, намеки, уходы в сторону и шептания с родственниками, демонстративное прятание медицинской документации или ее заклеивание при выдаче на руки и т.д. вызывает подозрительность и настороженность. Все это намного хуже, чем дозированная правдивая информация. Более того, знание правды о себе является безусловным правом человека.

Многие онкологи во взаимоотношениях с больными придерживаются тактики, ориентированной на правду. Это связано с правовыми аспектами данной проблемы (человек должен быть правильно ориентирован в состоянии своего здоровья и имеет право на самостоятельный выбор метода лечения).

Однако какой бы точки зрения не придерживался врач, главным является его стремление поддерживать в больном надежду на выздоровление, насколько это возможно. На Западе понятие «деонтология» тоже известно, но данный прием там используется не в качестве защиты больных от дурных вестей, а как раз в святом соблюдении их прав на полноту информации.

Сообщение истинного диагноза - задача только очень опытных врачей, хорошо разбирающихся в людях, способных уметь следить за их реакцией и находить такие выражения, которые несут за собой минимальную эмоциональную нагрузку и не ранят пациента. При этом недопустима необдуманная поспешность и чрезмерная откровенность.

Сказано: «Избавь меня от врача, который, стоя у меня в ногах, вдруг заявит: «Хотите знать правду?» - и, конечно же, я отвечу: «Да, хочу». Поделившись со мной этой правдой, он свалит всю ее тяжесть на мои уже и без того ослабевшие плечи и уйдет с легким сердцем, оставляя меня молча страдать бессонными ночами. Неужели нельзя было пройти через это вместе со мной, моим шагом, не спеша?» (П. Дарнфорд, 2003).

Если решено сообщить больному определенные сведения о его состоянии, то все члены коллектива информируются о том, что именно известно больному и в какой форме следует с ним разговаривать.

Противоречие в информации, получаемой от разных врачей, несогласованные действия наводят больного на мысль, что от него скрывают правду. Таким образом, вместо успокоения больной получает психическую травму. Во избежание таких ситуаций все разговоры с самим больном и его близкими родственниками обычно проводит лечащий врач.

Подчеркнем еще раз: главным в правдивом диагнозе является стремление врача поддержать в больном надежду. Для осуществления этой задачи полезна беседа на тему прогноза болезни. Врач обрисовывает перспективу излечения, исходя из результатов научных исследований или основываясь на примерах благополучных исходов такого же заболевания у конкретных, хорошо известных больному людей.

Диагноз можно сообщить только тогда, когда больной к этому подготовлен, когда существует реальная возможность его исцеления или существенного продления жизни.

К сожалению, иногда врачу приходится защищать больного перед родственниками, неадекватно реагирующими на информацию о состоянии здоровья их близкого. Так, иногда «боясь заразиться», они изолируют своих близких, больных раком, и избегают общения с ними.

Резюмируя изложенное по обсуждаемой деонтологической проблеме, необходимо отметить, что по существующим современным медицинским положениям от больного стараются не скрывать истинного диагноза, если они могут трезво и мужественно подойти к его восприятию.

Профилактические осмотры

Бывает достаточно сложно убедить пациента после профосмотра в целесообразности полного клинического обследования в условиях онкологического учреждения, и только бережный подход, внимательное отношение могут снизить чувство страха, уменьшить тревогу, создать благоприятные условия для обследования и последующего лечения.

Здесь уместно будет упомянуть о возможности другой крайности - о больных канцерофобией. Канцерофобия - навязчивое состояние, выражающееся в необоснованном убеждении о наличии злокачественной опухоли. Во многом этому способствует и неинформированность о диагнозе.

Встречается у лиц, родственники или знакомые которых страдали злокачественными новообразованиями, а также при наличии у больного патологических ощущений или объективных симптомов, сходных с признаками злокачественных новообразований.

Такие пациенты, как правило, подавлены, недоверчивы, утверждение врача об отсутствии рака расценивают как признак недостаточной врачебной компетенции или как результат невнимательного отношения.

Однако диагноз «канцерофобия» может быть выставлен только после всестороннего обследования, так как жалобы больного иногда действительно обусловлены злокачественной опухолью.

Поликлиника

Больных, подлежащих специальной терапии, психологически готовят к мысли о возможности операции или лучевого лечения, не говоря, однако, об этом, как о бесспорном факте, так как из-за распространенности процесса или сопутствующей патологии печение в специализированном учреждении может быть отвергнуто.

Уже одно сообщение о направлении в онкологическое учреждение угнетающе действует на психику больного, а предстоящее обследование в кабинете онколога, разнообразные диагностические процедуры, биопсия и др. еще больше волнуют своей непредсказуемостью.

Тяжелобольных, заведомо не подлежащих специальному противоопухолевому лечению, на консультацию не направляют (не должно быть: «обращайтесь туда, где оперировали или лечили»).

Пациент воспринимает необходимость такой консультации как подтверждение диагноза злокачественной опухоли, а невозможность лечения в специализированном учреждении - как признак неизлечимости заболевания. Врачам, наблюдающим такого больного, необходимо иметь гражданское мужество, чтобы отдать ему последний долг.

Собираясь на прием к врачу, больной тщательно продумывает свой разговор с ним, старается не забыть все, что с его точки зрения является важным. Если врач в процессе исследования окажется невнимательным, будет отвлекаться посторонними делами, то у обследуемого останется чувство неудовлетворенности от встречи с ним.

Каждый пациент хочет, чтобы время, отведенное для его приема, было полностью сконцентрировано на нем. Иногда сама обстановка в кабинете врача не благоприятствует контакту с больным.

В кабинет без стука входят сотрудники, не обращая внимания на занятость врача, куда-то срочно его вызывают. Исследование может прерываться. Как тут не вспомнить слова Горация: «В присутствии больного да умолкнут разговоры, и исчезнет смех, так как над всеми господствует болезнь!».

В кабинете должны быть созданы комфортные условия для проведения исследований. Больной во время проводимого исследования не должен быть виден лицам, входящим в кабинет. Поэтому следует предусмотреть ширму, закрывающую место для раздевания и кушетку, на которой проводится обследование. Зачастую родственники больного хотят присутствовать во время диагностического процесса. Не надо им в этом отказывать.

Присутствие близких помогает пациенту расслабиться, родственники могут помочь уложить его и повернуть во время исследования, сообщить дополнительную информацию.

Подход к больному в поликлинике должен быть строго индивидуальным, так как, направленный в онкологическое учреждение, он очень осторожен и с волнением ожидает «приговор» врача, т.е. подтверждение или отклонение направляющего диагноза. В этой ситуации первый контакт с врачом для пациентов имеет яркую эмоциональную окраску.

Больные надеются, что их страхи напрасны, а заболевание может быть излечено обычными медикаментозными средствами. При обследовании в поликлинике врач старается помочь больному преодолеть эмоциональное напряжение.

В этом плане важным психологическим моментом является профессионально построенная беседа врача с больным. Теплое человеческое слово может оказаться очень эффективным в плане сохранения его психики. Грубыми нарушениями правил деонтологии являются невнимание к рассказу больного о своем заболевании, поспешность при обследовании.

Здесь и в последующем неуместны упреки в позднем обращении к врачам («А где вы были раньше?» и т.д.). Время не вернешь, нужно лечить то, что имеешь. А психологически «добивать» больного жестоко.

Иногда врач поликлиники уже на приеме позволяет себе единолично, когда обследование еще не закончено, составлять план предстоящего лечения и объявлять его больному, что является грубой деонтологической ошибкой. В частности, это относится к предложению операции.

Позже, после обследования в стационаре, могут быть выяснены дополнительные обстоятельства, исключающие возможность предложенной на приеме операции. Складывается сложная ситуация. Больной уже пережил и преодолел страх перед операцией, считает, что только после нее может наступить выздоровление. И вдруг в операции ему отказывают.

Появляются мысли о неизлечимости. Поскольку при лечении онкологических больных в большинстве случаев назначается комбинированное и комплексное лечение, план которого определяет консилиум, то и беседу с больным и его родственниками на эту тему обязан вести наиболее авторитетный врач данного консилиума.

Предлагать же операцию и обсуждать с больным и его родственниками возможные исходы и последствия ее должен только тот врач, который берет на себя личную ответственность за предстоящее лечение.

Стационар

Больные переживают, что находятся в онкологическом учреждении, остро реагируют на состояние и судьбу соседей по палате. Каждый пациент адаптируется к клинике по-разному, одни - быстро, другие - медленнее, но постепенно больной привыкает к врачам и медицинскому персоналу.

Большое значение в адаптации имеет общение с выздоравливающими больными. Однако хороший личный контакт врача с больным - залог благополучного фона для лечения.

Обстановка в стационаре (поликлинике) должна располагать к оптимизму. Большое значение имеет интерьер лечебного учреждения, он должен настраивать на максимальное внимание к работе. Это приятная для глаз окраска стен, удобная мебель, художественные репродукции на стенах, приятная классическая музыка в холлах.

Фотовитрины и популярную литературу о раке в лечебном учреждении следует рассматривать как нарушение деонтологических принципов, так как они усугубляют плохое настроение больных. Спокойная и благоприятная атмосфера в клинике, слаженный, четко работающий коллектив врачей, медицинских сестер и младшего медицинского персонала вселяет больному надежду и веру в выздоровление.

Принципиально должны быть отвергнуты шепотная речь и обстановка гнетущего молчания, которые не успокаивают, а настораживают больного.

Нельзя недооценивать внешний вид врача, медицинской сестры, их манеры, умение разговаривать, со вкусом одеваться и т.д. Это признаки, по которым больной составляет первое впечатление о медицинском работнике. Не способствуют укреплению авторитета врача такие вредные привычки, как курение и злоупотребление спиртными напитками.

Медицинский работник приобретает доверие больных, если он спокоен и уверен, но не высокомерен, если быстрота и решительность сочетаются в нем с человеческим участием и деликатностью.

Свои особенности имеют клинические обходы в онкологических клиниках В палате беседуют с каждым больным, касаясь заболевания в допустимых в его присутствии пределах, не посвящая пациента в детали лечения, которые он может не понять или понять неверно.

Для каждого больного должны быть найдены слова для ободрения, поддержания надежды и хорошего настроения, беседовать необходимо спокойно, с ровным настроением, избегая торопливости, рассеянности, снисходительности или нетерпеливости при выслушивании жалоб.

Врачебный обход должен поддерживать в больном уверенность в благополучном исходе заболевания. Важно при этом фиксировать внимание больных на хотя бы незначительном улучшении их состояния. Детально состояние пациента обсуждается в ординаторской по окончании обхода. Разбор наиболее сложных клинических случаев проводится на консилиумах и конференциях.

Операционная

Большого такта, культуры и умения требует от онкохирурга пояснение показаний к таким радикальным операциям, как например, мастэктомия, экстирпация прямой кишки и пр. В результате беседы больной дает информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство.

Доставлять больных в операционную необходимо после премедикации и в тот момент, когда для операции уже все приготовлено. Больной не должен видеть окровавленное белье и перевязочный материал. Все присутствующие в операционной должны соблюдать тишину и уважение к месту, где каждый день решается судьба людей.

Во время операции необходимо также беречь и психику оперирующих хирургов. Нельзя отвлекать их внимание и мешать работе разнообразными вопросами. Со стороны хирургов во время операции недопустимы проявления нервозности, раздражения, нетерпения, резкие движения, повышение голоса и грубость.

Услышанное больным неосторожно сказанное и непродуманное слово может стать для него источником ятрогенных заболеваний. Такая ситуация в случае, если оперативное вмешательство выполнялось под наркозом, возможна в период пробуждения, когда больной может слышать и помнить разговоры, ведущиеся в операционной или послеоперационной палате. Об этом в особенности необходимо помнить при операциях под местной анестезией.

В послеоперационном периоде врач предупреждает больного о возможных последствиях операции и акцентирует внимание на методах их коррекции. При всей тяжести состояния пациента его необходимо поддерживать морально. Если хирургическое вмешательство закончилось только ревизией из-за невозможности удаления опухопи, то все участники операции должны войти в соглашение о том, что и в какой форме в дальнейшем сказать больному, т.е. создать «деонтологическую легенду».

Об этом должны помнить и студенты при работе в клинике. Прежде чем ответить больному на вопрос о характере его заболевания и проводимом лечении, следует уточнить у преподавателя или лечащего врача версию, предложенную больному.

Средний медицинский персонал играет важную роль в создании хорошей атмосферы, как в поликлинике, так и в стационаре. Средний и младший медицинский персонал также информируется о том, в каких пределах можно вести разговоры с пациентом о его заболевании.

На вопрос больных о результатах операции или любых исследований медицинская сестра должна рекомендовать ему обратиться к врачу, но во всех случаях стараться ободрить больного и уверить его в возможности выздоровления.

Современная уточняющая диагностика позволяет выявить тонкие детали болезни, но. порой, заслоняет перед врачом больного как человека, как личность со всеми ее индивидуальными проявлениями. Как бывает досадно слышать от больного или его родственников о том, что его выписали после лечения, не поговорив с ним. Уходя из стационара с рядом невыясненных вопросов, больной ищет ответ на них у случайных и посторонних людей и тем самым часто может усугубить свое состояние.

Надо помнить, что у больных, излеченных от рака, нередко наблюдается повышенная мнительность, чувство тревоги, подавленности; всякое нарушение самочувствия трактуется ими как возврат заболевания.

Врач обязан внимательно отнестись к предъявляемым жалобам, произвести тщательный осмотр, при необходимости использовать инструментальные методы исследования, чтобы не пропустить рецидив заболевания или появление метастазов и успокоить больного. Большую помощь в этом отношении оказывает благоприятная обстановка в семье.

Как и в любых лечебных учреждениях, в онкологической клинике должен быть создан доброжелательный рабочий психологический климат, являющийся одним из факторов успеха в работе. Это особенно важно при разборе протоколов запущенности, проведении клинико-анатомических конференций, при консультациях больных, направляемых из других лечебных учреждений.

Недопустимо указывать больному на недостатки обследования и лечения на предыдущих этапах, тем самым создавая свой ложный авторитет. Это дополнительно травмирует пациентов, вызывает ненужные переживания, а порой способствует появлению жалоб.

Необходимо исходить из того, что врачи, наблюдавшие больного на предыдущих этапах, допустили неточности в обследовании и лечении несознательно, нецеленаправленно, а в силу других обстоятельств. Ронять авторитет своего коллеги перед больным недостойно ни врача, ни человека.

В то же время необходимо в корректной форме указать такому врачу на недостатки, допущенные в обследовании и лечении пациента. Авторитет, построенный на нарушении этических норм взаимоотношений с коллегами, временный, это рано или поздно становится достоянием других врачей, что создает нездоровую обстановку.

Говоря словами знаменитого арабского врача Исаака Эль Израили: «Никогда не отзывайся дурно о других врачах, ибо каждый имеет свой счастливый и несчастливый час. Пусть прославляют тебя дела твои, а не язык!».

Линия поведения врача различна в зависимости от стадии заболевания и возможности излечимости больного. Наиболее сложной оказывается позиция врача у постели больного с поздней стадией онкологического заболевания.

Обсуждая проблему «врач и онкологический больной в поздней стадии онкологического заболевания», выдающийся онколог Б.Е. Петерсон подчеркивал, что необходимо исходить из принципа «каждому онкологическому больному вне зависимости от прогноза необходимо индивидуальное максимальное лечение».

Иными словами - больного раком в любой стадии заболевания необходимо лечить всеми доступными методами. И только твердая уверенность в диагнозе поздней стадии заболевания и отчетливое ощущение врачом опасности необоснованного отказа от применения специальных методов лечения могут служить мотивом для прекращения противоопухолевой (но не симптоматической!) терапии. Таковы долг врача и требования гуманной морали.

Настаивать на печении каждого онкологического больного в поздней стадии заболевания необходимо потому, что известны случаи:

1) полного выздоровления при терапии распространенных форм ряда новообразований (лимфомы, хорионэпителиомы, семиномы и др.);
2) значительного продления жизни или ликвидации тяжелых симптомов заболевания при специальном паллиативном и/или симптоматическом лечении.

Позиции этого принципа укрепляют современные возможности диагностики и лечения злокачественных опухолей.

Если запущенность процесса установлена после обследования и пробного лечения в стационаре, то пациенту сообщают о наличии какого-либо неонкологического заболевания, которое либо излечено, либо подлежит дальнейшему лечению по месту жительства. Как известно, ответственность за этих больных несут участковые терапевты при консупьтативной и методологической помощи онколога.

В случае выявления рецидива или метастаза после проведенного радикального лечения или первичновыявленного запущенного опухолевого процесса, деонтопогически оправданный вариант объяснений выбирает наблюдающий больного онколог.

Участковый врач и районный онколог должны знать, на какую версию ориентирован больной, и придерживаться ее. Часто у таких больных появляются кроме страха за свою судьбу, ощущение заброшенности, ненужности, отрешенности.

В этой ситуации важно помнить о единственно правильной лечебной установке в отношении таких пациентов: инкурабельных онкологических больных в принципе не существует. С того момента, когда все средства специального лечения использованы, эффекта нет, и перед больным с запущенной формой рака встает перспектива смерти, на смену радикальной приходит паллиативная медицина.

В ее основе лежит забота о субъективном состоянии пациента, уход за ним, возможность взять под контроль все симптомы его болезни и в первую очередь боли, физические или психические.

Принципы паллиативной медицины нацелены на поддержание качества жизни, При этом цель на излечение больного отсутствует, физиологические функции больного поддерживаются для создания приемлемого качества его жизни.

Можно существенно улучшить общее состояние пациента, используя элементарные приемы психотерапии, регулируя питание и физиологические отправления, назначать адекватную симптоматическую медикаментозную терапию, своевременно перевязывать, эвакуировать асцитическую и плевральную жидкость и т.д.

Психологический момент, что хотя бы в периодическом присутствии врача, медсестры, родных, боль и страдания переносятся легче, работает неукоснительно. Совершенно очевидно, что истинно гуманные отношения с больным как раз и требуют, чтобы не оставлять его одного, если медработник присутствует при рождении, то и конец жизни должен быть обеспечен присутствием его, ибо врач, медсестра, санитарка не просто работники медслужбы, но и друзья пациента, сострадающие ему в его страданиях,

При умелом поведении врача и родственников тяжелобольной способен верить в успех лечения. Примером этому может служить история болезни Н.И. Пирогова.

В канун празднования полувекового юбилея врачебной и научной деятельности выдающегося хирурга, Николай Иванович обнаружил у себя во рту язвочку, которая иногда саднила и тем давала о себе знать. «Не раковая ли это штука?» - иногда спрашивал жену Пирогов и тут же гнал от себя эту мысль. После юбилейных торжеств в Москве Пирогов показал ее профессору Н.В. Склифосовскому. Диагноз не вызывал сомнений: рак верхней челюсти.

На другой день собрался авторитетный врачебный консилиум, который принял решение об операции. Весть эта тяжело травмировала Пирогова. По настоянию жены и близких он уехал в Вену к знаменитому европейскому хирургу Теодору Бильроту. Осмотрев больного, Бильрот категорически отверг плохой диагноз и успокоил своего гениального пациента.

По свидетельству сопровождавшего Н.И. Пирогова в этой поездке доктора С.С. Шкляревского, «расположение духа Н.И. Пирогова в Вене резко и быстро изменилось: из убитого и дряхлого старика, каким он был во время дороги от Москвы до Вены, он опять сделался бодрым и свежим... Н.И. Пирогов и сопровождавшие его были полны счастья».

Это бодрое и хорошее настроение, вызванное категорическим заключением Бильрота о доброкачественной природе язвы, продержалось у Пирогова до самой смерти.
Ошибся ли Т.Бильрот в диагнозе? Из опубликованных эпистолярных материалов известно, что он знал об истинном характере заболевания.

Однако преклонный возраст больного и запущенность процесса не позволяли ему предлагать операцию. «Вряд ли он перенес бы операцию; но даже и при благоприятном исходе ее надо было бы опасаться очень скорого рецидива», - писал он доктору Выводцеву.

Бильрот использовал свой непререкаемый авторитет, чтобы внушить Пирогову надежду на благоприятный исход болезни и тем самым обеспечил ему душевное успокоение «...Мне хотелось отвлечь внимание больного от характера его болезни, поддержать в нем твердость духа и терпение... Я поступил так, как мне предписывали мой долг и многолетний опыт...», объяснял он свое поведение тому же адресату.

Родственники онкологического больного

Например, для матери видеть страдание и смерть своего ребенка много страшнее, чем самой пойти по этому пути. Понятие идентификации, отождествления человека со своей семьей и близкими приводит к тому, что родственник проходит все те же стадии психологического стресса, что и сам больной.

Поэтому динамика чувств близких к больному носит волнообразный характер. Поначалу родственники испытывают прилив любви и излишней заботы о больном, возможно проявление тревоги.

Охлажденные, отверженные или нейтральные отношения в семье нередко приходят на смену прессингу сверхзаботы, когда родственники истощают запас своих сил на примерную продолжительность жизни больного и немыслимая усталость и апатия ложатся в основу вышеуказанных явлений отвержения. Близость конца примиряет, в семье возникают партнерские отношения, где страдают и пациенты, и их родственники, и эти отношения становятся доминирующими.

Во взаимоотношениях врача и родственников больного важную роль играют, как психологические аспекты, так и имущественные, материальные и ряд других факторов, которые порой невозможно взвесить за один раз. При этом интересы больного должны выступать на первый план. Как бы не был занят лечащий врач, он должен найти время, чтобы побеседовать с родственниками пациента, особенно с далеко зашедшим процессом.

Ближайшие родственники должны быть правильно информированы об истинном диагнозе и версии, которой следует придерживаться в разговоре с больным, а также о риске оперативных вмешательств и прогнозе. Но бывает и так, что родственники в точности передают больному содержание беседы с врачом.

Врач должен объяснить родственникам пациента, что следует избегать как чрезмерной опеки, так и упреков в мнительности. Положительное влияние оказывает разрешение со стороны близких выполнять больному определенные виды домашних работ, это убеждает его в реальности выздоровления.

В тоже время во взаимоотношениях с родственниками врач должен быть очень осторожным в выражениях и знать, кому можно сообщить диагноз. Истинный диагноз можно сообщать только самым близким родственникам. Всех остальных отсыпают к тому из родственников, который уже информирован о больном. Однако встречаются исключения из этого правила, особенно при разговоре с мужем или женой, а иногда и с детьми пациентов.

Например, ряд женщин, соглашаясь на овариэктомию, не хотят, чтобы муж был информирован об объеме и деталях операции, Также в сложном положении оказывается врач, когда о характере произведенной операции по поводу рака гениталий спрашивает муж больной. При этом задаются вопросы интимного характера: «удалили пи всю матку, удалены ли яичники, останется ли она женщиной и др.».

Необходимо помнить, что необдуманный, хотя и правдивый ответ может служить поводом для семейной трагедии. Вероятно, в таких ситуациях информация о вмешательстве лечащим врачом должна рассматриваться как врачебная тайна, а право сообщать мужу и родственникам о характере операции необходимо предоставить самой женщине.

В ряде случаев больные просят не говорить о тяжести своего состояния родственникам, стараясь уберечь от переживаний престарелых или больных членов семьи. Таким образом, вопрос о предоставлении сведений о характере заболевания и лечения решается только после тщательного анализа взаимоотношений больного с окружающими его людьми.

За исключением родственников и наиболее близких больному людей врач не имеет права разглашать сведения об онкологическом больном. Оповещение знакомых и сослуживцев пациента обо всем, что касается диагноза и специфики лечения, нарушает закон о врачебной тайне.

В этом плане следует быть осторожным в отношении телефонных разговоров с родственниками, так как врачу неизвестно, кто находится на другом конце провода. В таких ситуациях предлагают личную встречу.

В случае если у больного впервые выявлена злокачественная опухоль, близкие должны помочь убедить его в необходимости лечения. Обращается внимание родственников на создание доброжелательного щадящего микроклимата в семье.

Подчеркивается, что стрессовые ситуации, переживания, тяжелые психические травмы, даже через продолжительное время после лечения, могут способствовать появлению отдаленных метастазов или возникновению опухолей других локализаций.

Задачей родственников является внушение больному, излеченному от рака или страдающему запущенными формами злокачественной опухоли, надежды на благоприятный исход болезни, сохранение его психологический уравновешенности.

В беседе с врачом родственники очень часто задают вопросы о возможной продолжительности жизни больного (Сколько осталось жить больному?), особенно при наличии отдаленных метастазов. Конкретные сроки указывать нежелательно, такие «пророчества» по сути своей аморальны.

Во-первых, врач не может определить, когда именно, через неделю или через месяц, год умрет больной, а устанавливая сроки жизни пациента, он расписывается в своем бессилии. Во-вторых, «точный» ответ в такой ситуации тяжело воспринимается родными, а естественная ошибка в ту или иную сторону роняет авторитет врача.

В третьих, врачи обязаны предпринимать все возможные меры для продления жизни, а не предсказывать день наступления смерти.

Вместе с ощущением постигшего горя у родственников появляется мысль о возможности распространения этой болезни на других членов семьи.

Довольно типичны вопросы: Не заразно ли заболевание? Можно ли общаться с бабушкой (дедушкой) внукам? Какие необходимо принимать меры, чтобы не заразился кто-либо из семьи? В связи с этим иногда в семье создают для больного неоправданные ограничения: выделяют отдельную посуду, белье, ограничивают до минимума контакты с ним.

Часто родственники обращаются к врачам с просьбой проверить, нет ли у них рака. Очевидно, что позиция врача при ответе на эти вопросы должна быть однозначной: рак не заразен и больной не должен быть изгоем в семье.

После операции обычно следует и такие вопросы: Подтвердился пи диагноз? Что сделали? Удалось ли убрать опухоль? Необходимо быть готовым и к тому, что если операция закончилась только лапаротомией, если выполнено паллиативное оперативное вмешательство, то отношение родственников к врачу иногда становится сдержанным, чувствуется осуждение, недружелюбие, как будто он виноват в том, что не удалось радикально удалить опухоль.

Это же порой касается и больных, которые поступают с запущенной формой рака, когда оперативное вмешательство невозможно, а предлагается консервативное лечение (лучевая-, химио-. гормонотерапия и т.д.).

При этом врач не меньше, а порой и больше, чем на радикальное лечение, потратил энергии и сил. Так и напрашивается вопрос: В чем же вина доктора? А какая душевная и нравственная травма наносится при этом врачу. Ведь он и сам переживает из-за того, что больной поступил в клинику с распространенным опухолевым процессом.

Онкологу в такой ситуации необходимо быть выше складывающихся обстоятельств и попытаться переориентировать родственников на оказание посильной помощи больному.

Работа онколога всегда сопряжена с переживаниями больного.

Честно пройденный рядом с пациентом путь познания, и не только медицинской стороны болезни, дает врачу большой опыт душевной работы. Но так же важно для врача обладать умением справляться с собственным стрессом, возникающим в процессе лечения больного, с тем, чтобы избежать «синдрома сгорания» и более эффективно реализовать себя в работе.

Невозможность эффективно помочь, а тем более смерть больного, даже в запущенной стадии, горе близких и родственников всегда оставляет след и на медицинских работниках.

Поэтому обязательно и бережное отношение к достоинству и авторитету врача. К сожалению, этот раздел деонтологии является наименее изученным и требует своего дальнейшего развития, в том числе и его юридического аспекта.

В подавляющем большинстве больные и их родственники преисполняются к врачу уважения не только за достигнутые успехи в лечении, но и за стремление реально помочь больному.

Однако, некоторые из них, полагающие, что врачи неправильно лечили и являются виновниками смерти близких, пишут жалобы, обращаются в прокуратуру, в редакции газет и т.д. Каждая такая жалоба влечет за собой создание комиссий, расследование.

Изучение специалистами медицинской документации больного (умершего), а затем доверительная и откровенная беседа с родственниками, написавшими жалобу, как правило, снимает возникшие вопросы.

Соблюдение правил деонтологии в значительной степени зависит не только от профессиональной подготовки врача, но и от его воспитания, уровня культуры, образованности, деликатности и внимания к человеку, а также понимания психологии больного.

Необходимы индивидуальный подход не только в применении методов лечения, но и в выборе деонтологических подходов к онкологическому больному. Полная самоотдача, оптимизм, вера в огромные возможности человеческого организма позволяют онкологу не пасовать перед трудностями и добиваться желаемого результата.

Эти качества любой медицинский работник должен развивать и совершенствовать всю жизнь, помня, что вершиной деонтологии врача-онколога является полное доверие к нему пациентов.

Врачебные ошибки

Морфологическая (гистологическая, цитологическая), эндоскопическая, рентгенологическая ошибка и т.д. может повлечь выбор неадекватного метода печения для конкретного больного. Например, применение только хирургического метода без лучевой или лекарственной терапии.

Субъективные ошибки, являющиеся результатом недобросовестного отношения врачей к своим профессиональным обязанностям, заслуживают самого строгого осуждения. Врач должен постоянно помнить о больном, по возможности предвидеть вредные последствия своих действий и предотвращать их.

Ведь, к сожалению, из-за своего невнимания, а то и невежества некоторые врачи нарушают первую, важнейшую заповедь Гиппократа: «Не навреди». Во всех таких случаях ответственность несет лечащий врач. Поэтому очень важен профессионализм врача-онколога, постоянное пополнение теоретических знаний и практических навыков.

Среди врачебных ошибок большую группу составляют связанные с хирургической практикой. Вопрос о врачебных ошибках, технических погрешностях в работе хирургов - не новый. Н.И. Пирогов писал, что каждый добросовестный человек должен уметь признавать и обнародовать свои ошибки, и тем самым предостеречь от них людей менее сведущих.

О себе же он говорил: «... с самого начала моего врачебного поприща я принял за правило: не скрывать ни моих заблуждений, ни моих неудач, и, чистый перед судом моей совести, я смело вызываю каждого мне показать: когда и где я утаил, хотя одну мою ошибку, хотя одну мою неудачу». Примеру Н.И. Пирогова последовали многие хирурги.

Предупреждение ошибок и технических погрешностей оперирующего хирурга - это реальный путь снижения летальности от послеоперационных осложнений. Поскольку, допущенные во время оперативного вмешательства и своевременно не устраненные, они заканчиваются для больных, иногда, трагически.

Такие случаи тяжело переживаются хирургом и сотрудниками, родными и близкими больного, а также привлекают пристальное внимание организаторов здравоохранения, общественности, а иногда и судебно-следственных органов. Недаром В.А. Оппель ошибки в хирургии назвал несчастьем. К сожалению, от них не застрахован никто.

Так, при операциях на внутренних органах это могут быть технические ошибки в результате потери ориентации в связи с резким нарушением топографо-анатомического соотношения, вследствие обширного спаечного или опухолевого процесса. При этом возможно повреждение соседних (окружающих) органов.

Иногда недостаточный радикализм оперативного вмешательства (швы накладываются не на здоровые ткани, а на инфильтрированные опухолевыми клетками) ведет к прорезыванию швов и недостаточности анастомоза или рецидиву опухоли.

К техническим ошибкам относится недостаточная ревизия органов (например, при операции по поводу рака желудка не диагностирована синхронная опухоль в толстой кишке или не выявлены отдаленные метастазы в печень и т.д.).

Возможны ошибки и в послеоперационном периоде. Имеются в виду ситуации, когда больной оперирован по поводу одного заболевания, а у него в раннем послеоперационном периоде возникла новая острая патология, которая не диагностируется и служит причиной порой смертельных осложнений.

«Различного рода ошибки и упущения в онкологии обычно проявляются не сразу, как. например, при острых хирургических и травматических заболеваниях, а лишь через некоторое время, иногда продолжительное, когда устранять их бывает очень трудно, а подчас и невозможно.

При этом биологическое свойство опухолей к прогрессированию и неверие людей в стойкое излечение рака в какой-то степени маскируют врачебную ошибку, а иногда, грубо говоря, «списывают» ее. Поэтому, врачу онкологу и священнику, связанному с этой проблемой, следует постоянно помнить об ответственности за судьбу каждого своего пациента перед Богом» [Священник С. Филимонов, 2001].

По мнению известного физика академика Ю.Б. Харитонова, список ошибок не менее важен, чем летопись достижений. Право на ошибку есть у каждого - важно не повторять их. Меньше всего ошибаются врачи, не очень прочно связавшие свою деятельность с призванием в медицине.

Такие врачи вряд ли переживают по поводу своих ошибок всерьез. Они склонны передоверять свои заключения более опытным коллегам или скрываться за спинами консультантов. Бывают случаи, когда ошибки в деятельности врача исключить нельзя, однако страшна не сама ошибка, сколько неумение извлечь из нее урок.

Познание больного имеет свои законы, свои правила. Врачевание можно определить как феномен, в котором знание, опыт, философия сливаются в особое качество, позволяющее адекватно осмысливать то, что происходит с больным человеком. Врач должен постоянно учиться, и в том числе на своих ошибках.

Ведь не даром на деонтологическом конгрессе [Париж, 1967] к клятве Гиппократа было сделано единственное дополнение: «Клянусь обучаться всю жизнь!». Необходимо постоянно совершенствовать свои знания. Очень помогает анализ литературы по заболеванию у конкретного больного.

Если пациент неясен, следует пригласить его на повторное исследование. Важно оценить себя (этого я не знаю и не умею, а это я знаю и умею лучше) и во имя интересов больного прибегать к помощи авторитетных коллег.

Полезно, а порой и необходимо совместное участие в диагностическом процессе и клиническом разборе больного клиницистов и врачей-диагностов. Такой подход позволяет свести к минимуму ошибки и способствует профессиональному росту всех специалистов и их творческому взаимопониманию.

Онкологические больные часто бывают сложными в постановке диагноза и выборе метода лечения. Ошибки диагностики могут быть связаны с невысокой квалификацией и недостаточным вниманием врача, отсутствием онкологической грамотности, недостаточной оснащенностью лечебного учреждения, а зачастую и действительной сложностью постановки диагноза.

Деонтология диктует необходимость анализа и широкого обсуждения в медицинских коллективах ошибок, допущенных при постановке диагноза и лечении больных, так как это способствует устранению подобного в будущем.

Об ошибках, допущенных в других учреждениях, направивших больного в онкологический диспансер, сообщают в эти учреждения.

В заключение следует подчеркнуть, что большие возможности, которыми располагают онкологи в лечении злокачественных новообразований, накладывают и большую ответственность. При этом врач должен неуклонно строго соблюдать высокие морально-этические принципы, диктуемые медицинской деонтологией и, безусловно, обладать профессионализмом и высокими нравственными нормами поведения.

Эвтаназия

Когда они получают категорический отказ, то иногда сами совершают самоубийство, чаще всего, накопив «нужную дозу лекарств». К числу подобных случаев можно отнести и больных, которые сознательно отказываются от еды, желая уйти из жизни поскорей, не обременяя себя лишними страданиями, а семью - заботами.

Этические проблемы достойной («качественной») смерти были и остаются актуальными. Под качеством смерти подразумеваются достойные жизни условия, которые предоставляются умирающему человеку, независимо от того, умирает ли он дома или в больнице.

В основу философии такого подхода положены следующие положения:

1) смерть - естественный процесс, который, как и рождение, нельзя ни ускорять, ни также и тормозить;
2) симптоматическое лечение часто позволяет осуществлять умелый контроль за симптомами и создает условия не для легкой смерти, но обеспечивает качественную жизнь до конца.

Человек не должен оставаться один на один с неотвратимо надвигающейся на него кончиной, он должен быть окружен заботой и пониманием. Задача врача поставить под полный контроль все тягостные проявления болезни и тем самым даже саму мысль о насильственном прекращении жизни сделать недопустимой.

Однако в настоящее время обсуждается и другая форма ухода из жизни больных. Речь идет о воле тяжело и неизлечимо больного человека добровольно покинуть жизнь в силу значительных трудностей дальнейшего существования при активном или опосредованном содействии в этом медицинского персонала - эвтаназии или «благой смерти».

Намеренное ускорение смерти или умерщвление неизлечимого больного с целью прекращения страданий в упрощенном понимании этого определения сводится к узаконенному убийству из милосердия.

Известно, что XX век назвали веком высоких технологий и информации. При этом психика человека не всегда справляется с осмыслением объективной реальности и нередко психологический кризис наталкивает на мысль о самоубийстве.

Зачастую причиной самоубийства выступает неадекватная оценка сложившейся ситуации Например, человек узнает, что у него неизлечимое заболевание, влекущее тяжкие физические страдания. По данным ВОЗ, ежегодно в мире около 400 тысяч человек погибают в добровольном порядке, попыток же суицида насчитывается около 7 миллионов.

Широкое распространение самоубийств порождает естественный вопрос: свободен ли человек в своем решении покончить с жизнью? Логическим продолжением этого вопроса, как правило, выступает дискуссия о допустимости эвтаназии.

Эвтаназия известна с глубокой древности, когда жизнь не расценивалась как абсолютная ценность, поэтому и расставание с ней не воспринималось как тяжкий грех. Так, в Спарте убивали младенцев, родившихся слабыми, больными.

Некоторые первобытные племена имели обычай убивать или оставлять одних стариков, ставших обузой для семейства. Античное общество не рассматривало самоубийство как преступление, покушающееся на основы общественного устройства, а античная философия строилась на принципе: смерть лучше, чем бесславие.

В последующем, с приходом христианства, осуждение самоубийства носит абсолютный характер и не допускает никаких исключений. Так, в 452 г Арльский собор признал, что самоубийство - результат дьявольской злобы. Что дано Богом, от того не может отказаться человек. Самоубийц не хоронили, согласно канонам православной церкви, на кладбище вместе со всеми, их запрещалось отпевать. Во времена Петра I неудавшихся самоубийц казнили.

В тоже время существует и другая точка зрения. Сама формулировка «Право человека на жизнь...», исходя из логики юридических и моральных законов, предполагает именно право на жизнь, а не обязанность жить.

Иными словами, жизнь, как нематериальное благо находится в полном ведении обладателя и он вправе единолично им распорядиться. Задача же государства состоит только в том, чтобы оградить человеческую жизнь от посягательств на ее других лиц. К сожалению, суть проблемы значительно сложнее, противоречивее своего словесного выражения.

В настоящее время под словом эвтаназия подразумевается всякое действие или. наоборот, бездействие, которое по своей сути или намерению приводит к смерти с целью устранения боли и страдания. То есть, в прямом значении эвтаназия - это преднамеренное убийство при помощи какого-либо безболезненного метода. На практике его совершает врач, вводя больному большую дозу сильнодействующего лекарства.

Проблема эвтаназии, будучи одновременно и медицинской, и этической, и юридической, остра, так как, с одной стороны, можно сочувственно отнестись к положению страдающего, а с другой - нельзя допустить свободного, по усмотрению только врача, манипулирования чужой жизнью и смертью.

Если исходить из права человека самостоятельно распоряжаться своей жизнью, вплоть до отказа от нее, то эвтаназия является просто одним из средств осуществления этого права При этом острым проблемным вопросом становится переложение акции по обрыванию жизни на другое лицо - врача. Деятельность любого медицинского работника направлена на облегчение страданий пациента, на борьбу за его здоровье и жизнь.

Однако ситуация, в которой задачи врача начинают противоречить друг другу, то есть когда сохранение жизни больного неминуемо порождает и усугубляет тяжелые страдания, становится для него неразрешимой нравственной проблемой.

Вопрос о необходимости применения эвтаназии остается открытым. Острая полемика между сторонниками и противниками эвтаназии ведется сейчас во всем мире. Создаются различные клубы, общества, фонды за и против убийства тяжелобольных.

Рассуждения сторонников эвтаназии таковы: человек имеет право выбора. Если он устал жить, то врачи могут «помочь» умереть безболезненно и это право должно быть внесено в законодательство. Возникающие движения в защиту эвтаназии ставят своей целью узаконить самоубийство с посторонней помощью.

Вместе с тем, чтобы реально оценить такое многозначное явление, как эвтаназия, и иметь возможность высказывать обоснованную позицию относительно целесообразности ее применения, необходимо подходить к данной проблеме как к совокупности положительных и отрицательных моментов, составляющих ее сущность.

Что касается отрицательных сторон, то эвтаназия предполагает принудительное возложение на врача фактически роли пособника самоубийства, что может противоречить его психологическим особенностям. Кроме того, фактор неизлечимости болезни, который и определяет такой радикальный выбор, как эвтаназия, весьма относителен в эпоху значительных открытий и достижений в области медицины.

Нельзя недооценивать и религиозный аспект данной проблемы, согласно которому эвтаназия расценивается как абсолютно неприемлемое, аморальное и кощунственное явление.

Тревожным фактом представляется также то, что процедура применения эвтаназии, требующая для своего осуществления только выраженное в определенной форме согласие пациента на уход из жизни, может облегчить совершение преступлений путем оказания физического или психологического давления на больного, подкупа медицинского персонала, злоупотребления должностным положением, мошенничества и т.д.

Однако существенны и позитивные моменты применения эвтаназии, к которым, в частности, можно отнести обеспечение с ее помощью неотъемлемого права человека на самостоятельное распоряжение своей жизнью, а также гуманность, позволяющую прекратить невыносимые мучения.

Кроме того, положительной оценки заслуживает уважение к воле человека, желающего своим уходом из жизни снять моральное и финансовое бремя с близких ему людей. Таким образом, проблема эвтаназии остается актуальной и нуждается в дальнейшем изучении.

В настоящее время только одна страна в мире - Голландия - имеет закон (принят в 2000 г.) об эвтаназии и самоубийстве при врачебном содействии. По этому закону оказание врачебного содействия при самоубийстве разрешено только при наличии следующих условий: при надлежащей медицинской помощи пациент должен испытывать нестерпимые боли (в том числе эмоциональные страдания); не должно быть альтернативного пути облегчения страданий пациента; наступление скорой смерти неизбежно; пациент должен отчетливо и обдуманно выразить свое желание уйти из жизни; два доктора изъявили согласие осуществить процедуру; родственники проинформированы, решение с ними согласовано.

В США самоубийство при врачебном содействии регулируется законодательством штатов. Так. в законодательстве штатов Северная Каролина, Юта и Вайоминг оно специально не преследуется и не наказывается.

В Калифорнии в 1977 г был принят первый в мире закон «О праве человека на смерть», по которому неизлечимо больные люди могут оформить документ с изъявлением согласия на отключение реанимационной аппаратуры.

Однако до сих пор этим законом официально воспользоваться не удалось никому, так как одним из условий осуществления эвтаназии должно быть заключение психиатра о вменяемости пациента (Американская ассоциация психиатров запрещает своим членам участие в подобных процедурах), а другое обязательное условие состоит в том, что проводить эвтаназию должен врач.

Но это также невозможно, поскольку Американская медицинская ассоциация приняла решение о запрещении своим членам участвовать в эвтаназии, выдвинув лозунг: «Врачи не должны быть палачами». В других штатах эвтаназия признается уголовным преступлением.

Легализована эвтаназия для неизлечимо больных, которые ясно выразили свое желание уйти из жизни, в Колумбии. Пассивная эвтаназия путем «прекращения бесполезного поддержания жизни» не считается противозаконной в Швеции, Финляндии и Японии.

Однако основой для принятия врачом решения о прекращении лечения является свободное и осознанное волеизъявление больного. Аналогичные просьбы от ближайших родственников пациента, находящегося в бессознательном состоянии, юридически недействительны.

Кроме того, человек, желающий совершить самоубийство при врачебном содействии, должен соответствовать ряду критериев: пациент испытывает нестерпимую боль; скорая смерть неизбежна; все возможные способы снять боль использованы.

Юристы относятся к убийству из «жалости» с большим недоверием, чем простые граждане, поскольку под это понятие можно подвести и много других мотивов, например, убийство родителей из-за наследства.

Причем сама процедура принятия решения об «облегчении страданий» далеко не всегда предполагает желание самого больного. Даже письменное согласие на «легкую смерть» не всегда имеет юридическую силу, поскольку может быть вырвано у человека в несознательном или даже сознательном состоянии.

В настоящее время позиция религии в отношении эвтаназии однозначна - это убийство тяжелобольных. Для православного же человека спорить со сторонниками эвтаназии - все равно, что спорить с бесами. Не только проведение эвтаназии, но и обсуждение вопроса о допустимости насильственной смерти - это грех.

Несколько иное отношение к эвтаназии у гражданского общества. Как показывают опросы простых граждан в различных странах об их отношении к эвтаназии , более половины населения выступает в поддержку легализации самоубийства при врачебном содействии.

В тоже время позиция врачей в этом вопросе, как правило, однозначна и заключается в отрицательном отношении к эвтаназии, поскольку задача врачей, всех медицинских работников до последнего бороться за жизнь больного, а не выступать в роли палачей. Более того, предупредить об опасности легализации эвтаназии - прямая обязанность врачей.

Угляница К.Н., Луд Н.Г., Угляница Н.К.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Красноярский государственный медицинский университет

имени профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого»

Министерства здравоохранения Российской Федерации

ГБОУ ВПО КрасГМУ им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого Минздрава России

Факультет фундаментального медицинского образования

Кафедра философии и социально-гуманитарных наук

Реферат

По дисциплине «Биоэтика»

Тема: «Этика общения с умирающим больным»

Выполнила: студентка

Группы 230 леч

Шиловская Анжела Анатольевна

Проверил: Филимонов Владимир Васильевич

Введение

Этапы умирания

Что можно сказать умирающему

Психология медсестры

Умирание в больнице

Паллиативная помощь. Хосписы

Заключение

Список литературы

Введение

Психология обращения с больными - это не только наполнение психологическим содержанием всех видов деятельности, связанных с работой по уходу за больными. Работа сестры не может быть сведена только к этому. В работе с больными имеет значение всё: и личность сестры, и её связь с окружающей средой, с товарищами по работе, с врачом, и личность самого больного и т. д. Психологические зависимости в отдельных областях медицины удесятеряют число задач и в процессе обычного ухода за больными. Психология обращения с больными не может быть сужена до сферы личной деятельности сестры, такой подход был бы ошибочным. Даже в справочниках по вопросам ухода за больными большое место отводится использованию психологии многосторонней деятельности сестры, тому, что целью ухода должно быть не только физическое здоровье больного, но и его психическая уравновешенность.

Психология обращения с больными - это не «разжиженная», упрощённая психология или психиатрия.

Актуальность

Если мы будем стремиться удовлетворить практические требования жизни и сочетать свои наблюдения и опыт со сведениями, почерпнутыми из специальной литературы, то и придём к тому, что составляет предмет и цель психологии обращения с больными: мы сумеем увидеть судьбу больного в окружающей его лечебной среде. Вначале больные борются со своим заболеванием в одиночку, позже они ожидают помощи от районного врача, от работников поликлиники или больницы. В процессе изменения ситуации на первый план выдвигаются жалобы больного, его заболевание и связь этого заболевания с личностью больного. После установления заболевания врач и сестра лечат больного, ухаживают за ним. Формируется особая связь, особые отношения между больным и врачом, больным и сестрой, вернее связь «врач - сестра - больной». Повседневная лечебная деятельность тысячами нитей связана с психологическими, эмоциональными факторами. Как мы видим, одной из основ этой деятельности является умение понять больного. Всё это способствует выработке метода обращения с больными, что, собственно говоря включает и наше поведение, и наши возможные реакции, и их проявления, одним словом, - психологическую технику.

Необходимость такой постановки проблемы лечения явно ощущается уже на основе всего сказанного. Уже в первом издании этой книги мы подробно осветили вопрос о важности отношения людей к лекарствам (проблема плацебо и пр.). С древних времён известно, что психическое воздействие неизбежно даже при самых «физикальных», естественно-научно обоснованных методов лечения. Именно поэтому мы считаем, что немецкий термин «Behandlungspsychologie» глубже и полнее отражает содержание понятия «психология обращения с больными», к этому может быть также дополнено и выражение «психология лечения», а также известная из повседневной практики «ведение больного», которое в медицинской практике чаще всего используют в тизиатрии. В ходе болезни, на отдельных её стадиях способствует разрешению проблем, трудностей, сопряжённых с развитием болезни, «ведут» больного по пути к выздоровлению.

Обобщая выше сказанное, психологию обращения с больными мы определили бы как практическую (отчасти прикладную) дисциплину, которая занимается психологическими воздействиями проблем лечебной деятельности и деятельности по уходу за больными, проблем воздействия на больных в самых различных ситуациях возникающих в ходе этой деятельности, а также проблем поведения медицинских работников. В центре внимания этой дисциплины стоит вопрос о взаимоотношениях больного со средой лечебного учреждения, отношения между врачом и больным, сестрой и больным, врачом - сестрой - больным.

Психология обращения с больными обращает внимание сестёр и врачей на необходимость развития их воззрений, на расширение их круга деятельности. К сожалению, для врачей ХХ века, века замечательных завоеваний и развития техники, характерна склонность к автоматизму, к механичности в работе, собиранию анализов. Мы уже указывали на то, что в реанимационных отделения ни какими даже самыми современными завоеваниями техники, ни каким даже самым сложным оборудованием и аппаратурой не возможно заменить личной работы врача, его непосредственных контактов с больным. Не будь этого, и больной останется предоставленным самому себе, не смотря ни на что. Сестры часто думают, что их работа по уходу за больными исчерпываются точным исполнением возложенных на них конкретных обязанностей. Сейчас уже обще известно, что этого не достаточно. Признание того, на сколько важную роль играют в процессе выздоровления особенности личности больного, а так же соответствующие занятия с ним, возлагает на всех членов лечащего коллектива, в том числе и сестёр, определённые обязанности. Работа сестер сейчас уже не может сводиться к выполнению механически манипуляций, следует освободить сестер, этих лучших помощниц врача, от обезличивающего рабства автоматизма, доставшегося нам в наследие от прошлого. Повышение уровня подготовки сестёр к исполнению технических задач ухода за больными уже началось, а если широко распахнуться ворота перед более углубленной психологической работой сестёр с больными, - то значительно повысится уровень их деятельности в целом.

Психология обращения с больными

Психология обращения с больными - общая дисциплина, распространяющаяся на деятельность как врачей, так и сестёр, суть которой составляют знания в области обращения с больными и центром которой является умение подойти к больному, найти ключ к его личности, путь к созданию контакта с ним.

Соответствующая подготовка, знания взаимозависимостей помогает изучить больного, но только их не достаточно. Всем, кто связан с больными, нужно умение распознать и зарегистрировать определенные явления, а нередко и умение сообразить, о чем может идти речь. В этом помогает знание фактов и впечатлений, влияющих на больного. Глубина познания больного, конечно, индивидуально различно. Можно попытаться реконструировать события и проблемы, волнующие больного, на основе логических (психо - логических) взаимосвязей, психологического анализа. Такое познание может носить и эмоциональный характер в случаях, когда наши впечатления о больном формируются прежде всего на основе эмоциональных факторов. В любом случае важно наблюдать за тем, «какие струны» затрагивает в нас данный больной, какой резонанс, отклик находит у нас его личность, поведения в различных ситуациях; соответствующей, обдуманный резонанс может во многом способствовать изучению больного, его пониманию, но и этого ещё недостаточно. Для настоящего понимания необходимо слияние с его проблемами, способность почувствовать их как собственные, то есть то, что называют эмпатией. Определённый характер его высказываний, в ситуации, проблемы заведомо предоставляет возможность представить себя на месте больного, заглянуть в его душу, приблизится к нему. Нужно попытаться воспринять рассказываемое им путём сопереживания. Основополагающее значение здесь имеет формальные элементы сообщения: интонация, ударение, стиль речи, осанка, жесты и пр. Они помогают почувствовать, нащупать многое, чего не содержится в словах. «Основным средством почувствовать и понять больного является способность путём эмпатии воскресить своей собственной личности чувства, напряжённость другого человека. Это можно выразить и иначе: нужно умение вжиться в то, что волнует другого. Всё это предоставляет возможность для более правильного подхода, более соответствующего поведения по отношению к больному, его проблемам. Всё это составляет основу психологической культуры лечащего персонала.

Вывод: Знание и практическое использование взаимосвязей психологических явлений, отклик на них, умение вжиться в эти психологические проявления составляют основы психологической культуры, которая способствует лучшему пониманию больного и тем самым лучшему подходу к его проблемам, лучшему обращению с ним.

Психология и этика обращения с умирающим больным

Страх смерти сопровождает не каждого умирающего больного. Его отношение к смерти зависит от многих обстоятельств. У большинства инстинкт жизни не приемлет смерть и заставляет ожидать ее со страхом, явным или подавленным, когда больной желает сохранить человеческое достоинство даже перед лицом смерти.

Как правило, умирающий больной испытывает физические страдания. Гиппократ утверждал, что если человек, у которого больно тело, не страдает, значит, у него больна еще и психика. Обеспечение должного ухода умирающему - задача медицины, ни у кого не вызывающая сомнений. Профессор Милтон, сиднейский хирург, опубликовал свои наблюдения по уходу за умирающими в двух работах. Из них, а также из работ многих других авторов, следует, что умирающему должен быть обеспечен соматический уход (устранение болей и вегетативных расстройств), а также психологический покой (священник, друзья, родственники). Любая просьба умирающего должна быть уважена, даже если выполнение ее сократит оставшиеся ему часы, потому что спокойствие и достоинство перед лицом смерти важнее нескольких часов жизни.

В последнее время возникла новая отрасль медицинской науки - танатология , она занимается всем комплексом проблем, связанных со смертью.

Практикой был выработан подход к человеческой смерти, поведение в связи со смертью людей. Врач делает все ради спасения жизни больного, и если уже невозможно каузальное лечение, то прибегает к симптоматическому лечению, видоизменяя его по ходу трагических событий,

развертыванию которых он уже помешать не в силах. Врачу остается напряжённо следить за угасанием жизнедеятельности организма, за постепенно ослабевающими жизненными процессами: пульсом, дыханием, сердечной деятельностью, кровяным давлением, более того он постоянно контролирует и состояние сознание больного. По прекращении всех этих жизненных функций врач устанавливает факт наступления смерти. Подход врача носит своеобразный характер: в соответствии с традициями медицинской науки, врачи до последнего мгновения жизни больного следят за происходящими в его организме патологическими процессами, за угасанием жизненных функций. Затем уже следует деятельность патологоанатомов, которые ищут следы патологических процессов уже в умершем организме, контролируют правильно ли была распознана врачом картина болезни, от которой скончался больной. Из истории медицины известно, какой нелегкой ценой достигла она этой высоко ступени развития. Страхи, связанные со смертью и с умершими, с “мертвецами”, различные суеверия и предрассудки в течение долгого времени препятствовали непосредственному изучению человеческого тела и его заболеваний путем вскрытия.

Человек - единственное из всех живых существ, знающее о неизбежности смерти. Однако согласно множеству психологических наблюдений и сам человек по-настоящему не может осознать этого. ”По сути, никто не верит в собственную смерть. Или что - то же самое каждый из нас, не осознавая того, убежден, в своем бессмертии” - пишет Фрейд. Обычно, говоря о смерти, используются такие выражения, как “ушел“, ”удалился в иной мир“, “покинул нас“, само слово exitus, означающее смерть, происходит от слова “уходить, выходить”.

Естественно, что труднее всего воспринимается смерть детьми, которые не понимают происшедшего, часто говорят об умершем: ”Дядя ушел”. В этом отношении детей напоминают и взрослые: большинство их, сталкиваясь с трагическим фактом смерти, испытывают страх перед чем-то неизвестным, непостижимым. Страх смерти - чувство естественное. Однако здорового человека не занимает мысль о смерти, его внимание занято большими и малыми заботами и проблемами повседневной жизни. Если же мысль о смерти становится навязчивой, постоянной, занимает все внимание человека, это непременно свидетельствует о том, что что-то не в порядке, что мы имеем дело с патологическим явлением. Необоснованный страх смерти -одна из форм навязчивых страхов, он может быть проявлением невроза, психоза, разнообразных панических состояний. Страх смерти, подобно страху перед сумасшествием, может выражать оторванность от людей, от среды. Он может быть связан и со стремлением освободиться от напряжения, от непомерной нагрузки. Есть и такие психологические теории, сторонники которых исходной причиной всех необоснованных страхов, не имеющих реальной почвы, причиной мучительного беспокойства в конечном итоге считают страх смерти.

Вывод: Сегодня лицом, находящимся при умирающем больном, является в первую очередь медсестра. Следовательно, и качество физического и психологического ухода за умирающим зависит от неё. В этом отношении, помимо, разумеется, повышения профессиональных знаний и навыков, перед медсестрой, как и перед всей медициной, сегодня лежат два пути:

1) психологическая и физиологическая индивидуализация больного, превращение его в личность, которой необходимо чуткое понимание и сопереживание, и

2) деперсонализация больного в организм, который надо обслужить на высшем техническом уровне, снижающем до минимума риск осложнений или неудач.

Какой путь выбрала бы медсестра, трудно сказать, но едва ли ей позволят выбирать. Поэтому вероятнее всего, она пойдет по второму пути, каким сегодня идёт вся медицина. И тем выше будет человеческая цена медсёстрам, которые выберут первый путь по призванию, по разуму или по велению сердца.

Этапы умирания

В результате новых психологических исследований были получены интересные наблюдения над большим числом умирающих: человек обычно умирает так, как жил. Все те силы, чувства, мысли, образы поведения, которые были характерны для его жизни, свойственны и его смерти. У людей со здоровой нервной системой обычно не происходит перед смертью изменений личности. Ошибочно то утверждение, что человек всегда и безусловно хочет жить. Измученный невыносимыми болями, изнуренный хроническим недугом больной, которому уже не помогают никакие болеутоляющие средства, часто ждет смерти как избавления, как выхода из тисков невыносимого страдания. В работах по психотерапии обращается внимание на механизмы личности умирающих. Кюблер - Росс считает, что процесс смерти - это характерный психический процесс, в ходе которого, согласно его наблюдениям, можно выделить пять этапов.

Вначале чаще всего отмечается реакция отрицания возможности близкой смерти: “ этого не может быть”… По мере ухудшения состояния, усиления опасности, возможно, из-за усугубления жалоб больного охватывает беспокойство, он может начать искать нового врача, требовать повторения обследования и т.п. такое состояние может быть более или менее продолжительным. Отрицание может сочетаться с предчувствием истинного положения или даже с полным сознанием неизбежности конца. То больной не верит, то вдруг задается вопросом: “А может все-таки так?”. Реакция отрицания отдельных людей может отмечаться до последней минуты жизни, в связи с концом может отмечаться и эйфория.

Примером может служить смерть А.П.Чехова, который сам был врачом. Писатель, находясь в предсмертном состоянии (он болел туберкулёзом легких), был оптимистически возбужден: неправильно оценив происходящее с ним, он заявил, что с кашлем к нему возвращается здоровье.

Позднее начальную стадию сменяет гнев, напряженность, возмущение : “Именно мне это выпало на долю…”. Больной продолжает бороться со все более мучительными страданиями. Чего бы он ни дал ради того, чтобы только освободиться от мучений. Чего только он не обещает судьбе, только бы стало полегче.

На этапе, который условно получил название “сделки с жизнью” , больной нередко обращается и к богу с различными своими желаниями и просьбами.

Следующий этап развития болезни может привести и к депрессии, могут проявиться сознание своей вины и самобичевание (Чем я этого заслужил? ) .

На последнем этапе, этапе полного смирения , принятия безвыходности положения, измученный вконец, больной желает лишь отдохнуть, уснуть. Это уже прощание. Конец жизненному пути, человека сдается неотвратимой судьбе. Бывает, что больной приняв однажды факт катастрофы, смирившись с судьбой, вдруг вновь отрицает. В одну минуту он знает, что его ждет, сознает это, а в следующую - вновь ведет себя так, словно ни о чем таком и не думал, не слышал, строит новые планы. Агония во многих случаях является порождением борьбы враждебных сил, такого амбивалентного поведения в отношении смерти. Многие сильные, “нормальные“ люди в момент смерти оказываются провозвестниками жизнеутверждения. Они упрямо сопротивляются смерти. Известны примеры, когда смерть наступала в момент проявления отчаянной ненависти к ней.

Эти этапы отмечаются и в процессе смерти хронических заболеваний, не имеющих смертельного исхода. Поэтому Свенсон мог к этому добавить еще и шестой этап: возвращение человеческого достоинства, возвращение к жизни. Сознание умирающего человека - особенно в случае хронических заболеваний - постепенно сужается, часто даже отключается от внешнего мира. Оно исчезает раньше, чем прекращается деятельность организма. Поэтому-то так нелегко получить более глубокое представление о психологии смерти.

Здорового человека мысль о смерти не занимает, для людей, поглощенных повседневными заботами, радостями и горестями, это естественно. Большинство врачей и сестер, которые изо дня в день сталкиваются со смертью, часто подходят к этому явления не просто профессионально, они всеми силами стремятся защитить селя от его воздействия, жестки, замкнуты. “Привыкли видеть смерть, закалились”, - говоря об этом в повседневной жизни. Но за этим - как уже говорилось - скрывается отчужденность, страх и отсутствие основ того подхода, который необходим в связи с этой ситуацией. Это подтверждается теми чрезвычайно интересными наблюдениями, которые были проведены над медсестрами одного из отделений интенсивной терапии, где лечили стариков. Выяснилось, что эти сестры не могли дать удовлетворительного ответа на вопросы больных. В большинстве случаев они отвлекали внимание больных или отрицали факты (“Сто лет жить будете”…), а в некоторых случаях прибегали к фаталистическим ответам вроде того, что “Все там будем”…”Всех нас ждет одно и то же”… Более образованные сестры чаще обсуждали с больными их проблемы, делая упор на мысли и реакции самих больных. Они уже умели до некоторой степени успокоить больных.

Описанные наблюдения могут быть использованы в повседневной лечебной деятельности. Глубокое понимание всех процессов, протекающих в человеческом организме, стремление понять самого человека во всех его проявлениях до последней искры жизни в нем ведет к истинно гуманному поведению. Такое всестороннее понимание человека, забота о нем - неотъемлемое требование деятельности врача, наряду с оказанием физической помощи больному и выявлением причин физиологических и патологических явлений. Физические и душевные страдания неотделимы друг от друга. Беспомощность, зависимость умирающего человека от окружающих, его изолированность объясняют, почему он нуждается в такой помощи. Свет, темнота, шум и пр. - все это может мешать больному, а потому учет воздействия этих раздражителей имеет важное значение в уходе за ним. К желаниям больного нужно относиться с глубоким вниманием, о непреложности этого требования свидетельствует и сложившийся у людей обычай исполнять последнее желание умирающего, каким бы оно ни было. Забота родных, внимание друзей, посещение ими больного также необходимы. Врач, даже если он уже ничего не может сделать для больного, должен навещать его; поводом для таких посещений может быть хотя бы симптоматическое лечение. Прощаясь с больным словами “До завтра“, врач оказывает большое воздействие на психику больного. У многих больных в такие критические часы особенно проявляется потребность близости к родным, к людям вообще. При прощании с близкими, ярко проявляется желание хотя бы еще раз увидеть их.

Один из больных, страдавший рассеянным склерозом, даже в тяжелом состоянии испытывал полное наслаждение от концертов, организуемых для больных. Особенно любил он музыку, в том числе и игру своего палатного врача на губной гармошке. Перед смертью сестра позвала к его постели дежурного врача, однако умирающий, еле шевеля губами, подозвал сестру и прошептал: “Не этого, а того, кто играл”…

Некоторые исследователи считают, что мелкие знаки внимания, небольшие подарки могут выражать отношение врача к больному, уважение к его личности.

Вывод: Описанные наблюдения могут быть использованы в повседневной лечебной деятельности. Глубокое понимание всех процессов, протекающих в человеческом организме, стремление понять самого человека во всех его проявлениях до последней искры жизни в нем ведет к истинно гуманному поведению. Такое всестороннее понимание человека, забота о нем - неотъемлемое требование деятельности врача, наряду с оказанием физической помощи больному и выявлением причин физиологических и патологических явлений. Физические и душевные страдания неотделимы друг от друга.

Что можно сказать умирающему

Целесообразно ли любой ценой поддерживать в нем жизнь? Даже тогда, когда это вредно, лживо, неискренне? Мероприятия у постели умирающего диктуются актуальной обстановкой, потребностями и возможностями их исполнения. Однако высокий такт необходим в любом случае. Характер и широта работы с умирающим зависят от его физического состояния и особенностей его личности, от его эмоциональной настроенности, мировоззрения и пр.

Если у больного отмечается выраженная реакция отрицания, если он и знать не желает о смерти, то говорить с ним о смерти нельзя, это было бы грубой ошибкой. Верить утверждениям больных, что они могут перенести любое известие, что им “спокойно можно сказать все”, следует лишь в обоснованных случаях, в этом отношении надо быть очень осторожным, поскольку такие утверждения очень часто ничего не значат. Изменения личности, ее перестройка, возникающая в результате хронического заболевания, измененное состояние самого сознания больных часто не позволяют сообщить ему правду. В таких случаях умирающий не способен по-настоящему понять, о чем, собственно говоря, идет речь. Многие зарубежные авторы предлагают: если позволяют особенности личности больного, можно сказать ему правду. Если больной действительно готов принять любую весть, если объективное положение более-менее ясно для него, врач может быть искренним. Во многих исследовательских работах можно прочесть и о том, что по всему миру идут споры о правильности этого метода, и многие врачи не склонны сообщать больному о приближении смерти. Чем объясняется такое противоречие? Исследования продолжаются, ответа на поставленный вопрос еще нет. Очевидно, возможность сообщения правды больному зависит от множества условий. Кроме всего указанного, и от методов работы с конкретным больным: если в нашем распоряжении достаточно времени, если с умирающим работает психотерапевт, возможна и искренняя беседа на эту тему (но не всегда, даже если речь идет об одном и том же больном!). Однако при нынешних условиях работы, при перегруженности врачей, недостатке времени провести это в жизнь так, чтобы не причинить ущерба умирающему, кажется пока невозможным. С другой стороны, многое зависит и от формы, стиля сообщения, от количества информации и ее характера и т.п.

Рецепта, действительного при всех обстоятельствах, в любом случае, дать нельзя. Необходимые мероприятия определяются в индивидуальном порядке для каждого отдельного больного, важнейшим является большой такт. Нужно следить за тем, чтобы у постели умирающего, даже если он находится в бессознательном состоянии, не прозвучали тяжело ранящие слова, не говорилось ничего обидного. Глубина потери сознания может быть переменчивой, больной может воспринять те или иные замечания. Самое важное и абсолютно безвредное - выслушать больного. Все исследователи подчеркивают, что одним из важнейших средств работы с умирающими является стремление помочь всеми силами тому, чтобы они высказались: рассказ больного о своих самых сокровенных переживаниях помогает рассеять его страхи и сомнения, устранить его изолированность, замкнутость. Если больной будет ощущать заботу о себе, ему будет легче переносить удары судьбы. В этот чрезвычайный период жизни многому можем научиться у него и мы. Мертвые учат живых - гласит латинская пословица. То же можно сказать и об умирающих.

То, что мы сегодня называем прекрасной смертью, - смерть в неведении - точно соответствует тому, что в далеком прошлом считалось несчастьем и проклятьем: смерть внезапная, непредвиденная, к которой человек не успел подготовиться. Однако умирание в больнице зачастую длится долго, и умный пациент способен по действиям и поведению врачей и медсестер понять, что его ждет. Поэтому лечащий персонал инстинктивно, неосознанно вынуждает больного, который от них зависит и хочет им угодить, разыгрывать неведение. В некоторых случаях молчание превращается в безмолвное соучастие, в других случаях страх делает невозможной никакую коммуникацию между умирающим и теми, кто за ним ухаживает. Пассивность больного поддерживается успокаивающими препаратами, особенно в конце, когда страдания становятся невыносимыми. Морфий снимает боль, но он же притупляет сознание, повергая умирающего в желанное для всех неведение своей участи.

Противоположностью «приемлемого стиля умирания» является смерть плохая, безобразная, лишенная какой бы то ни было элегантности и деликатности. В одном случае больной, который знает, что умирает, восстает против неизбежности, кричит, становится агрессивен. Другой случай - его лечащий персонал боится не меньше - это когда умирающий принимает свою смерть, сосредотачивается на ней, отворачивается к стене, становится безучастен к окружающему миру, перестает общаться с людьми. Медперсонал отталкивает это отталкивание, как бы устраняющее его и делающее ненужными его усилия.

Вывод: Рецепта, действительного при всех обстоятельствах, в любом случае, дать нельзя. Необходимые мероприятия определяются в индивидуальном порядке для каждого отдельного больного, важнейшим является большой такт. Нужно следить за тем, чтобы у постели умирающего, даже если он находится в бессознательном состоянии, не прозвучали тяжело ранящие слова, не говорилось ничего обидного. Глубина потери сознания может быть переменчивой, больной может воспринять те или иные замечания. Самое важное и абсолютно безвредное - выслушать больного.

психология умирание медсестра больной

Психология медсестры

Деятельность, поведение сестры, постоянно находящейся среди больных, в связи с этим чрезвычайно важно. Проведенные исследования показали, что у сестер очень сильны впечатления, чувства, связанные с умирающими больными и самим фактом их смерти. Автор собрал письменные работы ста сестер, посвященные умирающим больным. Эти работы подтвердили, что все, что связано со смертью больных, представляет серьезную психическую нагрузку для сестер. Причем они по-разному реагируют на смерть больных, вызывающую такое сильное психическое напряжение. На основе работ сестер можно было видеть, что часть их (38%) вместе со своими больными надеется, верит, ждет: а вдруг… Вдруг все-таки можно помочь.

Состояние эмоционального и физического истощения медицинского персонала, занятого помощью умирающим, получило в литературе название «синдрома выгорания». В докладе Комитета экспертов ВОЗ, посвященному паллиативному лечению, после рекомендаций, касающихся проблемы отбора персонала для оказания такой помощи, говорится: «Медицинский персонал, вероятнее всего, сможет найти эмоциональную поддержку внутри тех коллективов, члены которых проявляют высокую степень взаимного уважения, имеют четко определенные и всеми поддерживаемые цели и где власть соответствует ответственности».

«Привыкнуть к смерти никогда нельзя. Я знала, что состояние больного критическое и что вскоре он умрет. Ведь его болезнь неизлечима. Состояние изо дня в день ухудшалось, и все-таки, когда я входила в палату, все эти факты переставали для меня существовать. У постели больного я думала только о том, что, быть может, еще не все потеряно, быть может он еще выздоровеет, снова будет веселым и бодрым. Я была просто неспособна смириться с действительностью. Меня постоянно занимала мысль, от которой я не могу освободиться и сейчас: «Ну, почему же люди должны умирать!?» - вот отрывок из написанного одной из сестер.

Другая часть сестер (23%) пытается отстранить от себя страхи, как только больного коснется дыхание смерти. Рационально мыслящие перекладывают ответственность на самих больных (12%): «Только они сами виноваты с своей смерти («зачем столько пил?», «почему не соблюдал предписаний врача?»). И наконец (27%) сестер вообще не занимает этот вопрос, страха смерти они «никогда не чувствовали», не отмечали. Одним словом - реакция отрицания.

Многие становятся медицинскими работниками в результате впечатлений, полученных еще в детстве. Они восхищаются борьбой и победами врачей и сестер над смертью, видят в них всемогущих магов, и сами хотят стать такими же. Но часто эти ожидания не оправдываются, появляются сломленность, подавленность, сопровождающие «поражение». Особенно явны уныние и подавленность у работающих с тяжелобольными (отделения интенсивной терапии, онкологические отделения и пр.). Из письменных работ сестер выясняется, что почти половина их особенно заботлива по отношению к умирающим, неизлечимым больным, а другая половина их ухаживает за такими больными по обязанности, механически выполняя свои задачи. Отсюда следует, что с самими сестрами надо заниматься, нужно обсуждать их впечатления, помочь им сформулировать в словах свои переживания, ослабить их психическое напряжение. Особенно важно это для тех, кто относится ко второй группе, чтобы механически работающие сестры, не желающие принимать к сведению состояния своих больных, могли стать умирающим лучшей опорой.

Вывод: Деятельность, поведение сестры, постоянно находящейся среди больных, в связи с этим чрезвычайно важно. Проведенные исследования показали, что у сестер очень сильны впечатления, чувства, связанные с умирающими больными и самим фактом их смерти. Автор собрал письменные работы ста сестер, посвященные умирающим больным. Эти работы подтвердили, что все, что связано со смертью больных, представляет серьезную психическую нагрузку для сестер. Причем они по-разному реагируют на смерть больных, вызывающую такое сильное психическое напряжение.

Умирание в больнице

Смерть больного сопряжена и с различными административными мероприятиями, которые лишь усугубляют напряженность в палате, «мертвую тишину» в ней. Невозможно определить словами то настроение, которое в таких случаях охватывает больных в палате умершего, глубоко раня их. Бояться те, у кого подобное заболевание, озабочены и те, « кто еще не дошел до этого» и безусловно тяжелую травму получают невротики. Можно привести не один пример того, когда у невротиков после пережитой ими смерти соседа по палате отмечалось ухудшение психического состояния. Поэтому очень важно вовремя изолировать умирающего. Уход за такими больными в небольших палатах более интенсивен, что благоприятно и для самих тяжелобольных и для окружающих: не наносится вред остальным больным.

Наряду с обычными болеутоляющими средствами и симптоматическим лечением для утоления мучительного беспокойства, страхов или агонии применяют и современные психотропные препараты.

Смерть в больнице не должна нарушать обычного хода вещей и потому должна быть скромной, незаметной, «на цыпочках».

Сообщение близким о смерти больных телеграммой - дело естественное. Все, что принадлежало умершему, не просто предметы, подлежащее инвентаризации, но и дорогая память для близких, поэтому такт по отношению к ним требует бережного сохранения этих вещей. Близкие, родственники умершего требуют заботы, сочувствия, особого внимания. Прежде всего следует быть готовым к проявлениям сильных аффектов, уметь не только стерпеть их, но и помочь тем, кого постигло несчастье. Не раз приходится наблюдать проявление гнева, агрессивности, несправедливыми обвинениями и многочисленными формами огорченности. Все они могут быть частными проявлениями реакции на смерть близких людей.

Трудным является вопрос о роли священника. Мы считаем правильной ту сложившуюся в некоторых больницах практику, когда посещение умирающего священником, отпущение грехов перед смертью (если речь идет о верующем) необязательно: больной имеет право выбора. Появление священника может вызвать страх, панику. Естественно, приходится встречаться и с такими больными, которые несмотря ни на что желают исповедаться перед смертью и получить отпущение грехов, это их успокаивает.

Вывод: В больницах следует уделять большое внимание и вопросу о размещении умирающего в палате. Часто смерть является огромным потрясением для остальных больных. Смерть одного из больных в палате таит в себе опасность «психической инфекции». Неожиданная смерть еще более глубоко потрясает соседей по палате. Трехдневная агония умирающего не оставляет без воздействия даже самых сильных духом больных.

Паллиативная помощь. Хосписы

В последнее время все большую силу в общественном мнении приобретает тенденция, в соответствии с которой умирание рассматривается как естественная и закономерная фаза человеческой жизни, имеющая самостоятельную ценность и значимость. Речь идет о том, чтобы пациенту была дана возможность и в эти месяцы и годы вести содержательную, наполненную жизнь, то есть не об одном лишь медикаментозном воздействии, но и о целом комплексе мер социальной и психологической поддержки.

Умирающие испытывают страх перед смертью, болью, зависимостью от других при удовлетворении самых элементарных нужд (еда, питье, поддержание чистоты и т.п.), испытывают глубокую печаль и тоску. Основатель современных хосписов англичанка С. Саундерс еще в 1948 г. пришла к простой мысли: умирающему пациенту можно и нужно помочь. Сложившаяся с тех пор система так называемой «паллиативной помощи» умирающим стала реализацией этой простой и гуманной цели.

Латинское слово «pallium» означает «оболочка», «покрытие». Когда уже невозможно прервать или даже замедлить развитие болезни, когда достаточно скорая смерть пациента становится неизбежной, медик-профессионал обязан перейти к тактике паллиативного лечения, то есть купирования, смягчения ее отдельных симптомов.

Понятие «паллиативное лечение» не исчерпывается только клиническим содержанием, оно включает в себя новые социально-организационные формы лечения, оказания поддержки умирающим пациентам, новые решения моральных проблем и, если угодно, новую «философию медицинского дела». Различные формы организации паллиативной медицины - это патронажная служба помощи на дому, дневные и ночные стационары, выездная служба («скорая помощь») и стационар хосписов, специализированные отделения больниц общего профиля и т.д. Действенность помощи умирающим определяется комплексным подходом к решению их проблем, бригадным характером деятельности участвующих в этом деле врачей-специалистов, медицинских сестер, психологов, а также представителей духовенства, добровольцев, получивших специальную подготовку. Незаменима при этом роль близких родственников и друзей пациента, которые, однако, и сами нуждаются в квалифицированных советах и руководстве.

Когда врач и его коллеги владеют всем арсеналом средств и методов паллиативной помощи, они имеют моральное право сказать умирающему: «Мы поможем тебе пройти через ЭТО».

Умирающий пациент, избавленный с помощью грамотного паллиативного лечения от боли, имеющий возможность общаться с семьей и друзьями, способный даже в последние дни своей жизни на высшие духовные проявления, наверное, вполне искренне может сказать, что он счастлив.

Хоспис - это учреждение, в котором умирающие больные получают психологический и медицинский уход, облегчающий им дни и недели, предшествующие смерти. Хоспис предназначен не просто для облегчения неизбежной смерти: он помогает жить (не существовать, а жить!) до конца.

Вывод: Основными принципами воздействия на больных в хосписе являются:

· различные современные варианты эффективной анальгезии,

· воздействие на психику умирающих больных, устраняющее страх смерти, для чего используются медикаменты, психотерапевт, священник и т.п.,

· доброжелательные контакты больных между собой, с родственниками и друзьями, с миром искусства и литературы.

Заключение

Задавайте «открытые» вопросы, которые стимулируют самораскрытие больного.

Используйте молчание и «язык тела» как общение: смотрите больному в глаза, слегка наклонившись вперед, время от времени нежно, но уверенно касайтесь его или ее руки.

Особенно прислушивайтесь к таким мотивам, как страх, одиночество, гнев, самообвинение, беспомощность. Стимулируйте их раскрытие. Настаивайте на четком выяснении этих мотивов и сами старайтесь добиться их понимания.

Предпринимайте практические действия в ответ на услышанное.

Чаще прикасайтесь к руке умирающего. Психологи установили, что человеческое прикосновение - это мощный фактор, изменяющий практически все физиологические константы, начиная от пульса и кровяного давления, до ощущения самоуважения и изменения внутреннего ощущения формы тела. «Прикосновение - это первый язык, которому мы учимся, входя в мир» (Д. Миллер).

Служение больному «присутствием» имеет мощный психологический эффект даже когда у вас нечего ему сказать. Родственники или друзья могут просто тихо сидеть в комнате, не обязательно близко к кровати больного. Очень часто больные говорят, как это успокаивает и умиротворяет, когда просыпаешься и видишь невдалеке знакомое лицо. «Даже когда я иду Долиной Смерти, я не убоюсь, потому что ты со мной».

Список литературы

1. А.П. Зильбер «Трактат об эвтаназии», Петрозаводск, 1998 г.

2. И. Харди «Врач, сестра, больной. Психология работы с больными», тБудапешт, 1988 г.

3. Ф. Арьес «Человек перед лицом смерти» Москва, «Прогресс», 1992 г.

4. Митрополит Антоний Сурожский «Жизнь, Болезнь, Смерть», Москва, Издательство Зачатьевский Монастырь, 1997 г.

5. Учебное пособие «Введение в биоэтику», Москва, «Прогресс-Традиция», 1998 г.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Этические нормы поведения медицинских работников при выполнении ими своих профессиональных. Подход к процессу ухода за психически больным. Отношения между пациентами. Требования, предъявляемые к личности человека, работающего с психически больным.

реферат , добавлен 16.05.2017


Основы медицинской психологии и деонтологии, основные принципы взаимоотношений врач-больной. Психология больного и психотерапия, этические нормы коллектива медицинского учреждения. Законодательство по здравоохранению, страховая и судебная медицина.

презентация , добавлен 10.04.2013


Основные принципы медицинской этики и деонтологии сестринского дела. Изучение особенностей взаимоотношений медсестры с пациентами. Памятка медицинской сестре противотуберкулезного диспансера. Формирование у пациента правильного отношения к своей болезни.

реферат , добавлен 24.03.2017


История паллиативной медицины, краткий экскурс. Понятие и основные характеристики паллиативной помощи. Биомедицинская этика: история появления, главные принципы. Уважение автономии пациента. Феноменологические и нефеноменологические интересы больного.

реферат , добавлен 02.04.2016


Специфика работы в торговом зале аптеки. Разъяснение порядка и частоты приема, хранения медикаментов. Стиль беседы с больным. Дифференциация посетителей аптеки. Установление хорошего контакта с больным. Внешний вид провизора как визитная карточка аптеки.

презентация , добавлен 06.03.2014


Своеобразие медицинской этики, этических норм и явлений. Отличительная особенность морали, этика как философская теория морали. Профессиональная этика как совокупность моральных норм, определяющих отношение человека к своему профессиональному долгу.

реферат , добавлен 27.03.2010


Междисциплинарное рассмотрение непосредственных причин умирания как предмет танатологии. Клиническая смерть: обратимый процесс умирания. Понятие терминальных состояний. Смерть и умирание как психологическая проблема. Анализ феноменов сна и эпилепсии.

презентация , добавлен 03.02.2010


Теоретические основы фармацевтической деонтологии. Деонтологические принципы работы провизора. Взаимоотношения провизора и посетителя аптеки. Структура первичной беседы с больным. Установление контакта и атмосферы доверия. Этика продаж в аптеке.

реферат , добавлен 30.09.2013


Исследование морально-нравственных аспектов профессиональной деятельности медицинских работников. Медицинская деонтология. Ятрогенные заболевания. Кодекс врачебной этики. Коллегиальность врачей. Врачебная тайна. Помощь больным в терминальном состоянии.

презентация , добавлен 16.04.2017


Характеристика и основные задачи отделения реанимации и интенсивной терапии Новоселицкой центральной районной больницы. Деонтология и медицинская этика. Деятельность анестезиологической службы в больнице. Основные обязанности медсестры-анестезиста.